«Они ангажируют журналистов, учёных, политиков»: экономист Ольга Александрова о противниках социального государства
В дебатах против государства всеобщего благосостояния есть совершенно фатальный аргумент, используемый экономической сферой российского правительства и его специальными слугами. Во всем мире государство всеобщего благосостояния уходит в прошлое на наших глазах. Это правда? Наш гость на «АН» — доктор экономических наук Ольга Александрова, заместитель директора по научной работе Института социально-экономических проблем народонаселения Федерального исследовательского центра Российской академии наук.
— Когда возникло государство благосостояния (ГБ) в современном понимании? В России, например, закон о прогрессивном налогообложении (и закон о многоступенчатом налогообложении) был принят в 1916 году.
—Начало 20-го века — это всего лишь краткий обзор движения к КУ, но он очень важен. В Германии первые шаги были сделаны еще раньше, во времена Бисмарка (первый канцлер Германской империи с 1871 по 1890 год — прим. АН). Бисмарк был первым, кто пошел по пути социального обеспечения трудящихся. Это позволило решить две проблемы. Во-первых, Германия была в самом разгаре революции, и рабочих нужно было вырвать из рук социалистов и коммунистов. А во-вторых, социальное обеспечение стимулировало труд и позволяло стране развивать свою экономическую мощь.
-и, следовательно, в военном отношении.
— Именно. Именно поэтому Великобритания в начале 20-го века внимательно присматривалась к Германии. Потенциал войны в Европе усугубила Бурская война, которую Британия проиграла, причем стремительно для Британии. Причина этого стала ясна: британские новобранцы были малочисленны. Стала очевидной необходимость материнской и родительской поддержки. Образ хорошо накормленных и экипированных немецких солдат против недоедающих британских мальчиков был удручающим для британцев. Идея помощи бедным увеличила бедность, а идея о том, что численность гражданского населения должна регулироваться младенческой смертностью, перестала существовать.
Важную роль сыграл британский политик Ллойд Джордж — будущий премьер-министр. Когда он был канцлером казначейства, он предложил первый «Народный бюджет» в 1909 году, предусматривающий повышение налогов на землевладельцев. Палата общин одобрила его, но Палата лордов, где заседали землевладельцы, заблокировала его. Недолго. Ллойд Джордж объяснил ситуацию лично королеве. Речь шла не о чьем-то внезапном сочувствии к бедным, а о перераспределении доходов на благо самой страны. Королева проявила мудрость, и Палата общин сократила свои фискальные полномочия.
Ну, Западный ГК был завершен позже — после Второй мировой войны. Это была главная движущая сила социального прогресса. Во-первых, это привело к беспрецедентному опыту государственного вмешательства, а во-вторых, к значительному расширению социальных услуг. Что еще более важно, война глубоко изменила ценности общества. Если необходимо разделить риски, то необходимо разделить и ресурсы. Из этой логики вытекает требование более открытого и справедливого общества. Кстати, мы не должны забывать советский опыт.
— Когда GM столкнулась с кризисом?
— Для ГД мы предпочитаем говорить о вызовах, а не о кризисах. Первый вызов был брошен в середине 1970-х и начале 1980-х годов, вызванный «нефтяным шоком» 1974 года. Во время арабо-израильской войны Запад встал на сторону Израиля, а арабы ответили повышением цен на нефть. Возникли бюджетные дефициты, и разные западные страны реагировали на них по-разному. В США и Великобритании неолиберальная экономическая идеология была очень сильна и быстро подняла голову, что проблема связана с расходами на социальное обеспечение. Тем не менее, именно в Великобритании и США эти расходы были намного ниже, чем в других государствах всеобщего благосостояния.
Франция, Германия, Италия и Канада по-разному отреагировали на этот вызов, сохранив высокие социальные расходы. В результате Великобритания и США, которые значительно сократили расходы на социальное обеспечение, оказались не в таком выигрышном положении, как страны, сохранившие высокие темпы роста социальных расходов. Отрицательной корреляции между экономической эффективностью и социальными расходами не установлено. Мировой опыт показывает, что экономическая эффективность может снижаться при высоких социальных расходах.
В конце 1980-х годов возник так называемый «второй кризис государства всеобщего благосостояния». Этот новый вызов для ГД является результатом его собственного успеха — старения населения. Доля пенсионеров растет, а вместе с ней и нагрузка на работающее население. Эта проблема усугубляется новой моделью семейной жизни. Традиционно за детьми, пожилыми, больными и инвалидами ухаживала семья. Однако происходящие изменения (рост числа неполных семей и одиноких людей) показывают, что семейная забота уходит в прошлое, и забота об этих людях все больше становится обязанностью государства.
— Что необходимо сделать;
— Повышение производительности труда. Это немыслимо без дальнейшего развития науки и техники. Разговоры о нашей стране сегодня похожи на «дыру Платона». Образно говоря, вместо того чтобы использовать экскаваторы, мы копаем лопатами. США решили увеличить свои расходы на науку в этом году, в то время как в России финансирование науки остается неизменным уже 12 лет. В ближайшем будущем она вряд ли увеличится, а уменьшится только с учетом инфляции. Более того, Россия намного более продвинута в этом компоненте расходов, чем, например, Бразилия, а также развитые страны.
Более того, как отметил датский социолог Г. Эспин-Андерсен, «любому, кто не настроен идеологически, должно быть очевидно: развитым странам 21 века не нужно быть равными. Равенство возможностей и жизненных шансов — это условие общества. Человеческий капитал — это самый важный ресурс, необходимый для динамичной и конкурентоспособной экономики знаний». Другими словами, в образовании нуждаются прежде всего наиболее способные люди, которые могут работать на благо научно-технического прогресса.
И есть еще один вызов для GM: как нам извлечь максимальную выгоду из экономики знаний?
— Что это?
— Глобализация. Если раньше эта проблема затрагивала только работников развитых стран, которые теряли работу по мере перемещения трудоемких производств в развивающиеся страны, то с конца 1990-х годов в аналогичном положении оказались и «белые воротнички» (специалисты, выполняющие физический труд).
— В России дело обстоит иначе.
— Россия по-разному пострадала от глобализации. Наши производственные мощности были в значительной степени разрушены, а внутренний рынок отнят. Наши предприятия иногда приватизировались стратегическими конкурентами, которые не собирались развивать их, если мы этого не сделаем. А вспомните, с какой готовностью Всемирный банк финансировал закрытие Россией своих угольных шахт!
Вступление России в ВТО в 2012 году не стало катастрофой для нашей страны-производителя сельскохозяйственной продукции, это просто удача. Кстати, за вступление в ВТО в Палате депутатов проголосовала только «Единая Россия» — редкий случай! Все остальные фракции этого не сделали, опасаясь реакции своих избирателей.
-и что это была за «счастливая случайность»?
— Скрытое благословение: были антироссийские санкции, и наш ответ на них — продовольственное эмбарго. Это спасло наших сельхозпроизводителей: иначе они не смогли бы покупать местную свинину. Конечно, те, кто решил вступить в ВТО, не являются исключением по счастливой случайности. Это абсолютно безответственное решение.
Но даже ведущие глобализирующиеся страны сталкиваются с издержками, связанными с этим. Как уже упоминалось, когда производство переносится в другую страну, местная рабочая сила теряет свои рабочие места. В результате страна теряет доходы бюджета. Пребывание транснациональных компаний в пределах границ национального государства весьма проблематично. Например, правительство Швеции снизило налогообложение прибыли, полученной в Швеции, по сравнению с прибылью, полученной за рубежом. И в первые годы это работало. Были созданы альянсы между крупными шведскими компаниями и рабочими организациями, а также проведены централизованные мирные переговоры по вопросам заработной платы и условий труда. Однако в то же время налоговая система привела к концентрации и монополизации собственности и увеличила разрыв между элитой и остальным населением.
По мере того, как элита приобретала все большую экономическую власть, ее способность управлять зависимым трудом также улучшалась. Это усугубилось экономическим спадом, который способствовал интернационализации шведской экономики. На ранних этапах глобализации между ними не было существенного конфликта, поскольку экспансия шведских компаний за рубеж создавала рабочие места внутри страны. Однако когда шведские транснациональные корпорации стали определять свои интересы как глобальные, а не внутренние, альянс начал разрушаться. Чем больше правительство уступало требованиям экономической элиты сохранить рабочие места внутри страны, тем больше ресурсов переходило в руки этой элиты и тем больше правительство получало право диктовать государственную политику в своих интересах. И большее давление ощущалось на структурные основы общества», — говорит профессор Д. Кортен из Гарвардского университета. В этом смысле шведский опыт не уникален и имеет очевидные параллели с другими ведущими странами мира.
-Наша дискуссия отвечает на вопрос «Кто несет ответственность? Это гораздо более полный ответ, чем просто ответ на вопрос «Что делать?». Возможно, правы те, кто говорит, что Вторая мировая война была простым совпадением судьбы, выделившей исторически незначительный период.
-Такие мнения можно услышать все чаще и чаще. Они говорят, что началась Великая депрессия и что для ее преодоления необходима жесткая экономия на зарплатах и социальных программах. Цель этих аргументов — перенести последствия кризиса на широкую общественность. Всегда найдутся журналисты, ученые, политики и другие люди, которые отвергают концепцию ГМ.
