Шаль связанная крючком
Я безумно смотрю на черную шаль, мою холодную душу терзает печаль. А.С. Пушкин.
Б. М. Кустодиев. Портрет Ю. Е. Кустодиевой. 1920. Государственный Третьяковский художественный музей. Жена художника, одетая в роскошную шелковую шаль.
Неизвестный художник первой половины 19 века. Портрет пожилой женщины-купчихи. Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Кашмирская шаль XVIII века (фрагмент). Москва. Музей восточного искусства. Фотография из Большой советской энциклопедии.
Шарф «Колокольцов» (фрагмент). Нижегородская область, 1820-е годы. Лаборатория Н. Мерлина. Волосы. Ткачество (265 x 53). Санкт-Петербург, Эрмитаж.
Неизвестный художник первой четверти 19 века. Портрет Н. Я. Ветлицкой (бабушки графа А. Аракчеева по материнской линии). Копия этого портрета находится в Новгородском историко-архитектурном музее.
Неизвестный художник первой половины 19 века. Портрет Елены Алексеевны Аракчеевой, в девичестве Ветлицкой (домохозяйка, мать графа А. А. Аракчеева). 1800-1810. Историко-художественный музей в Новгороде — архитектурный заповедник.
П. С. Попов. Портрет Н. Е. Волковой (хозяйка Вологодской области). 1824. Фольклорный музей Вологодской области. Н.Э. Женщина, одетая по моде начала 1820-х годов.
Б. Кустодиев. «Крещение». 1916. Галерея Бориса Кустодиева в Астрахани. Жена купца носит шаль, соответствующую ее празднику — в мягких весенних тонах.
Б. Кустодиев. Машка — купеческая дочь. Эскиз костюма для спектакля «Блоха» по рассказу Николая Лескова «Левша». 1924.
…… стандартная слюна льется с ее плеч, а ее голос становится сильнее, когда она тает от боли. И жгучие слоги недовольства достигают печальной твердости … О.Э. Мандельштам.
Однажды, разбирая свой шкаф, я наткнулась на что-то незнакомое. Это была простая шелковая шаль, тканая, почти новая и явно необработанная. Только длинные, спутанные кисточки выдавали его возраст. Мама рассказала мне, где она его нашла. В начале 1930-х годов двоюродная сестра моей бабушки купила эту шаль в Москве (вероятно, на блошином рынке) и послала ее в подарок своей сестре, которая жила в Клинче со своей семьей. К сожалению, моя бабушка так и не смогла его надеть. В 1937 году ее мужа застрелили, и она осталась с тремя детьми на руках. У нее не было времени переодеться, и все, о чем она могла думать, это о еде. Потом была война. Таким образом, молодость моей бабушки прошла в лишениях, и ее интерес к шалям, должно быть, ушел вместе с ней.
Я пыталась вернуть шаль к жизни, распутывая путаницы, расчесывая и обрезая кисточки. Но я поняла, что оно слишком тяжелое и слишком простое в изготовлении, и никто не будет его носить. Сегодня учителя изобретают более изящные модели.
Этот эпизод вызвал у меня любопытство. Я хотела узнать биографию шалей. Когда и где они появились в России? Например, каково было время AS. С. Пушкин или Лев Толстой? Книга раскрыла множество странных деталей.
Поиск в словаре показывает, что у многих народов (немцы, французы, англичане, поляки, турки, русские и т.д.) слово «шаль» заимствовано из персидского языка и звучит почти одинаково, поскольку означает тканый или трикотажное полотно разного вида и размера (квадрат, длинный прямоугольник или прямоугольный треугольник). Накинутая на плечи шаль может преобразить скромное платье, сделать наряд более выразительным, придать строгости наряду или, наоборот, смягчить его «деловой» характер и согреть в холодную погоду. Осенние или зимние дни. В русском языке также есть слово «польшалочек», как поется в известной песне «Польшалочек» («Я на полшалочке из цветов…»). Это слово также используется в песне. Так называется небольшая шаль.
Считается, что первые тонкие, но теплые шали были изготовлены в XV веке в Сринагаре в Кашмирской долине (историческая область в Азии, которая в прошлом веке стала частью индийского штата Кашмир). Он соткан вручную из шерсти кашмирской козы и пуха. (Порода имеет длинную, хохлатую шерсть и мягкий, пушистый подшерсток с удивительно однородными волокнами и издавна разводится в Тибете, Иране, Монголии, Центральной Азии и Северной Индии). Дорого, от 18 месяцев до четырех лет и нескольких месяцев.
В Европе пуховые ткани и изделия из кашемира, славящиеся красивыми узорами, яркими цветами и необыкновенной легкостью, появились в XVII и XVIII веках. Известно, что после египетских походов Наполеон Бонапарт привез Жозефине Боанне сотни образцов восточной моды, в том числе кашемировые (или кашемировые) шали. Она украшала ими свою одежду, иногда использовала их в качестве покрывал и делала из них подушки. С помощью императриц кашемировые шали вскоре стали неотъемлемой частью гардероба знаменитых француженок и постепенно распространились по всей Европе. Они отлично дополняли платья с высокой талией, низким вырезом и короткими рукавами — так называемую «холодную моду» имперского стиля, имитировавшую старинные платья.
К 1800-м годам имитации индийских тканей и шалей производились в Европе, в частности в Пейсли, Шотландия. В результате цены на кашмирскую продукцию упали. После 1877 года голод заставил многих ткачей в Сринагаре покинуть свои дома, и производство шалей резко сократилось. Между тем, они продолжали экспортироваться в Европу — на сумму 180 000 фунтов стерлингов. В России цена кашмирских шалей варьируется от 500 до 3 000 рублей.
Первые русские шали, сотканные с использованием сложной техники двустороннего плетения, появились в начале 19 века. Их изготавливали крепостные девушки в мастерских помещиков АН. Мерлина и Д.А. Колокольцова в Нижегородской области, и были такого же качества, как и из Индии. Нити для плетения изготавливались из пуха тибетской сайги и козьей шерсти, а пряжа была искусно тоньше волоса. Центральная часть платка была представлена однотонной красной, синей и белой или контрастной полосой. Бордюры были украшены прекрасными, красочными цветочными узорами из гирлянд и букетов, совершенно одинаковых спереди и сзади. Иногда включались органические восточные мотивы, уникально выполненные в виде «индюшачьих бобов» или «огурцов». Соотношение между цветом и каймой платка и его фоном было вопросом моды. В первой четверти XIX века предпочтение отдавалось сильным контрастам, например, желтой кайме и черному фону. Затем появился современный светло-коричневый фон. Позже орнаменты стали покрывать всю поверхность платка, а не только края.
Купавинские платки производились на Купавинской фабрике князя Николая Юсупова и носились только женщинами-купчихами. Платок стоил 200 рублей, что соответствовало годовому доходу фабричного рабочего.
Во время правления Александра I ученицы в учебных заведениях стали учиться танцевать в платках. Таким образом, девушки продемонстрировали грацию, элегантность и хорошую осанку. Эта традиция сохранилась до конца XIX века. Подтверждение этому факту можно найти в романе Достоевского «Преступление и наказание», где одноименный советник Мармеладов говорит Раскольникову: «Я очень хороший ученик. Среди прочего, он получил золотую медаль и рекомендательное письмо.
Древние шали и на Востоке, и в России были очень длинными, ткали только украшения. Возможность носить их была очень важна. Один конец был обернут вокруг руки, а другой упал на землю. Чтобы шаль держалась на месте, в углы вшивались металлические шарики (иногда шарики вплетались в кисточки).
Оренбург прославился своими шалями из козьих перьев. Согласно легенде, первый оренбургский платок был подарен императрице Екатерине II от казаков. Царица была поражена их мастерством и щедро одарила шалями, но приказала своим слугам ослепить ее, чтобы никто другой не сделал того же. К счастью, у казаков была дочь, которая смогла передать секреты вязания. С середины XIX века оренбургская продукция неоднократно завоевывала медали на всемирных промышленных выставках в Лондоне, Чикаго и Брюсселе. Легкие перфорированные шали и платки длиной пять футов и шириной пять футов (3,5 х 3,5 м), словно сделанные из пауков, поражали посетителей выставки не только своей красотой, но и тем, что они могли проскользнуть сквозь отверстия. Они помещаются в золотые кольца и скорлупу гусиных яиц.
Тканые шали с набивной шелковой вышивкой появились в 1830-х годах. Позже, когда многие фабрики наладили производство набивных платков, которые были дешевле шалей и украшались текстильными рисунками, этот предмет одежды стал особенно популярен. Платки были очень популярны в повседневной жизни разных слоев русского общества. Их стали носить дворяне, купцы, а также мещанки и крестьянки.
Среди тканых шалей большим спросом пользовались изделия из города Павловский Посад Богородского района Московской области. Здесь с середины XIX века находился «купеческий дом Я.И. Лабзина и В.И. Грязнова», известный далеко за пределами России. С 1865 года шелковые и шерстяные набивные платки и шали, произведенные в его мастерской, неоднократно завоевывали награды на российских и зарубежных выставках. Музей истории русских шалей и платков был открыт несколько лет назад. Его выставка основана на частной коллекции шалей, платков, головных уборов и предметов быта 18-20 веков, которую долгое время собирал житель Павловского Посада Владимир Шишенин. Они были изготовлены на разных фабриках и отличаются по типу ткани и способу украшения. Каждый предмет отражает душу и вкус женщины, которая его создала.
У шалей, как и у платков, много «родственников»: носки, накидки, шарфы, перегрины и пончо. Их истории одинаково увлекательны. Но это тема для другой статьи. А теперь, чтобы представить себе время, когда слюна была в моде, давайте посмотрим на некоторые фотографии и репродукции отечественных и зарубежных художников.
Андреева Р. Энциклопедия моды. — СПб: Литера, 1997.
Эрмитаж: альбом / сост. комп. В.А. Суслов, М.Б. Щукин, Е.Н. Ходза, И.В. Линик и др. — M . : Сов. молодежь, 1989.
Дворкина И. Ручное ткачество для всех // Наука и жизнь, 1994, № 2, 4, 5, 8-11.
Из истории реализма в русской живописи: альбом / под ред. И.В. Дворкиной. Под редакцией К. К.В. Михайлов, Г.В. Смирнов, З.П. Черюбаева. — Москва: Изобр.искусство, 1982.
Калитина Н. Французские портреты 19 века. — Л.: Искусство, Ленинградское отделение, 1985.
Киреева Е. История одежды. — М.: Образование, 1976.
Кирсанова Р. Костюмы в русском искусстве и культуре XVIII — первой половины XX века. — Москва: Большая Российская энциклопедия, 1995.
Докучаева В. Борис Кустодиев. Жизнь на работе. — Москва: Изобр. искусство, 1991.
